Как же иногда бывает сложно следовать всем этим врачебным указаниям. Нет, ну, правда. Слишком много слов и слишком мало конкретики. Вполне возможно, что Дейдара эту самую конкретику старательно игнорировал, жалуясь, что он, бедный, ничего не понимает. Так ему было делать гораздо проще, чем просто взять и попытаться отнестись к умным словам хотя бы с маленькой каплей серьёзности. Строишь из себя дурачка, сетуешь на бренность бытия, тебя жалеют, понимают, гладят по голове, мол, ты, Дейдара, безнадёжен и неисправим. И, в свою очередь, этот парень продолжает думать, что ему дозволено всё, что он, без наличия каких-либо особенных навыков, с какой-то стати может начать манипулировать людьми. Нет. Разве что сердобольными женщинами, и то не всегда. Чем старше становился Тсукури, тем лучше он понимал, что добиться чего-то, вызвав жалость – занятие не из простых. Тут играло большую роль множество определённых факторов: либо ты ребёнок, либо хороший актёр, либо вообще – женщина, что и то помогало не каждый раз. По-другому Дейдара не мог; запугивать у него получалось не особо хорошо, да и не на всех срабатывала подобная тактика, денег у парня было не так уж и много, чтобы исполнять все свои прихоти, а просить нормально, по-человечески, в крайнем случае предлагая что-то взамен, он не умел. Поэтому у Тсукури были свои, уникальные методы решения проблемных ситуаций.
– Ясно. Как я погляжу, ты был ещё достаточно гениален, что бы смывать кислоту не под проточной водой, а пытаться оттереть какой-нибудь смоченной водой тряпкой? Думаю слова “первая помощь”, мало что тебе скажут? – Дейдара выслушал эту тираду с нескрываемым «интересом». Даже глаза закатил, чтобы показать, насколько он ждал подобных вопросов.
– Да не помню я, что ты пристал? – с неподдельным удивлением огрызнулся парень, сверля взглядом своего врача, – Я... Я паниковал вообще-то, да! – благо, что он ещё сумел подобрать нужные слова. Обычно в таких ситуациях Тсукури либо невпопад матерился, либо сочинял несусветную ерунду, едва ли относящуюся к теме вопроса. Блондин вообще легко раздражался, когда получал вопросы, ответа на которые он не смог бы дать в ближайшую минуту, а, когда те подкреплялись личностными оскорблениями, он и вовсе выходил из себя. В данном контексте они были достаточно завуалированными, но и этого было достаточно, чтобы щёки Дейдары снова вспыхнули. На этот раз от злости. Да он вообще был похож на маленького вымученного хомяка: злого, надутого, но позволяющего себя трогать.
– А разве это не входит в твои обязанности, м? – вопросительно бросил Тсукури, поглядывая на раковину. Вроде бы он сказал, что заплатит и даже что-то подписал, а теперь это высоченное создание указывает ему делать что-то самому... Не порядок. Дейдара аккуратно слез с кушетки, стараясь координировать свои движения так, чтобы они приносили гораздо меньше неприятных ощущений. В общем-то, получалось это у него не самым лучшим образом, поэтому каждая вспышка боли с отличной точностью отражалась на лице парня. Тсукури даже закусил губу, чтобы не издавать лишних звуков. Но, как только он захотел подойти к Какузу поближе, чтобы уяснить, что, мол, такое происходит, и почему он должен делать что-то сам, блондина настиг ещё один вопрос.
– Я подозреваю что сменную одежду ты не взял, принцесса? – чёрт возьми, а он был прав. Даже отметая обидное прозвище, от которого у Дейдары что-то противно шевельнулось внутри, эти слова возымели определённое воздействие. Задумавшись, блондин остановился на половине пути, придумывая ответ.
– Ну... Мне ведь как-то не до этого было, – подавленно ответил Тсукури. Вряд ли ему на самом деле было грустно от того, что, возможно, кое-кому придётся топать домой в полуобнажённом виде. Это уже была всяко не его проблема.