Я так устал. Даже вымышленные боги не знают всю силу этого поглощающего чувства. Даже ровное и мертвенно-холодное мерцание звезд больше не успокаивает и не выводит из состояния вечного напряжения. Не понимаю, насколько противоречивым нужно быть человеком, чтобы не сомкнуть на пару часов глаза в состоянии полного морального истощения. Самое простое решение всех проблем. Я не могу так. Каин может.
Выхожу из состояния статичного созерцания темноты и медленно поворачиваюсь в его сторону. Слишком темно, чтобы разглядеть красивое лицо, зато слишком тихо, чтобы слышать спокойное дыхание. На самом деле, мне достаточно и этого. Моему бойцу, конечно, спокойствие не свойственно, но ведь ночью мы все становимся несколько... другими. Но что здесь считать за ночь? Можем ли мы верить часам, рассказам, данным с Земли? Сквозь темноту я невольно пытаюсь зацепиться за знакомые очертания, с долей отчаяния прекрасно понимая, что в отсутствии хотя бы малейшего источника освещения это сделать практически невозможно. Мысли сами дорисовывают картину: острые черты лица, яркая мимика, жуткие, горящие глаза, в которые без должной подготовки смотреть запрещено. Что такое «быть съеденным взглядом» я знал прекрасно, точно так же, как курс подготовки молодых навигаторов: от самых азов до практики. Что-то в этом было, необычное, не надоедающее. Словно после череды приятных событий мне стирают память и заново пускают по аналогичному циклу, где в новинку будет каждый из этапов. Я машинально касаюсь шрама на губе: крохотная царапина и огромный намёк на моральную и физическую принадлежность. Один из тех случаев, когда цель оправдывает средства. Или средства цель. Тут уж как посмотреть. Во всяком случае, говорить об этом с Каином лишний раз не стоит. Не потому, что он сразу начинал вскипать, сходить с ума или, например, ревновать, нет, просто не было никакого смысла лишний раз подтверждать очевидные вещи. Таким же образом можно было сказать про моего бойца: что он нетерпелив, агрессивен, а иногда и вовсе теряет контроль над головой – но кому, собственно, нужно изобретать колесо? Это понятно и без длительных умозаключений.
Нетерпелив и я сейчас. Слишком велик соблазн пихнуть Каина под бок, а затем, неуклюже почесав макушку, сослаться на ночные конвульсии в честь нелицеприятного сновидения. Глупое и примитивное желание заполучить крохотную каплю внимания. Эгоистичное. Я даже не пытаюсь отогнать эти мысли, так как, по сути, я должен винить себя за это. Ничего, кроме грустной усмешки, у меня больше не выходит. Я ведь, чёрт возьми, правда, не знаю, как заставить его со мной поговорить отвлечённо, без какого-либо контекста, так, как будто мы не работаем в паре, каждый день встречаясь лицом к лицу с ужасами нашего совместного «творчества». Я хочу подтвердить свои знания о том, что этот человек способен на что-то большее, чем спонтанные разрушения. Сложно сопоставить то, чем мы заняты во время работы и то, что мы делаем в свободное время. Всегда находятся сходства и различия. Но одно я знаю точно: настрой Каина остаётся неизменным, что бы он ни делал. Я бы назвал это «концепцией» настроения. Даже не поведением, слишком обширное понятие. Нет, как бы то ни было, мне не тяжело с ним, да никогда и не было, может, лишь в первые секунды знакомства, в тот момент, когда он без предупреждения объявил меня собственностью. «Своим» – как я в мягкой форме пытался утешить себя, заклеивая саднящую губу пластырем. Каин всё равно не разрешил мне его носить, сказал, что подобные метки не должны быть скрыты от остальных. Для него – гордость, для меня – туманное чувство стыда. И всё-таки я как-то слишком быстро сдался в плане всех своих принципов. Видимо, для этого Каину не нужно даже ничего делать, просто быть рядом и сверлить меня своими тёмными глазами.
А сейчас... клянусь, я не знаю, что происходит. Нам просто нужно поговорить.
– Каин? – вопросительно бросаю в темноту голосом, больше похожим на полушёпот.  Честно? Мне страшно. Страшно не от того, что я бужу его тогда, когда он только уснул, а из-за причины, побудившей меня сделать это. Левой рукой я пытаюсь нащупать его плечо, а попадаю ровно по щеке. На секунду чувствую дрожь, бесцеремонно разошедшуюся по всему телу, но быстро справляюсь с этим. Провожу подушечкой большого пальца по мягкой коже, невольно отмечая то, насколько она тёплая. Не хочу, чтобы он кричал на меня. Не хочу. Мне нужна какая-то грёбаная пара слов от Каина. Может, тогда я смогу уснуть.