Я сделал пару первых шагов по коридору. Неторопливый вдох. Беспокойный выдох. За мной захлопывается дверь, щелчки многочисленных замков неприятно щекочут нервы. Руки невольно ощупывают карманы брюк на предмет фантомного гаджета. Чёрт, будь я до конца честным с самим собой, то, пожалуй, немедленно бы признал своё поражение на грёбаном вступительным этапе.

Какая-то кристальная тишина. Умиротворяющая. Немного рассредоточенным взглядом я осматриваю помещение. Ничего необычного, похоже на то, где я жил с родителями все свои неполные двадцать лет. Коридор длинный, в конце дверь из тёмного дерева. Иду к ней, неуверенно касаюсь холодной ручки и чувствую россыпь мурашек у себя на спине. Моя комната светлая и небольшая, вмещающая в себя кровать, письменный стол со стулом и шкаф. Ужасная чистота, я невольно морщусь. Никогда не был чистюлей, но, чувствую, придётся привыкнуть. Я захожу в комнату, кидаю свой рюкзак на стул, сам же падаю на кровать, которая, наверное, вместила бы ещё пару таких же человек, как я. Чувствую усталость, но пока что не даю сну завладеть моим рассудком. Окна плотно зашторены, но я полностью уверен, что за ними нет ничего фантастического и противоестественного. Зеркало на дверце шкафа я заметил только сейчас, когда переключил своё внимание на другой конец комнаты. Забавно, но я так и не понял, к чему парню смотреть на себя во весь рост.

Меня часто брали «на слабо». Ну, что поделать, характер такой, любопытный и не терпящий компромиссов. Нет, я не делал это потому, что чувствовал особый дефицит внимания, напротив, я всегда был сердцем и душой любой компании. Я просто не мог без чего-то нового. Старался делать то, от чего отказывался умственно-здоровый среднестатистический человек. Я прослыл этаким пушечным мясом, способным на любую глупость, за деньги или просто так, для поддержания гордости в тонусе. И, да, это действительно доставляло удовольствие.

Мой взгляд заметался в поиске часов. Настенных, электронных, без разницы, каких-нибудь часов. Не помню, чтобы это оговаривалось в договоре. Горечь очередного внутреннего поражения должна была уже сжечь мою трахею, если бы она была осязаемой. Два-ноль, дяди и тёти, находящиеся по ту сторону видеокамеры, стоящей на шкафу. В действительности я не собирался сдаваться. По крайней мере, сейчас мой настрой был лучше, чем настрой любого другого человека, не имеющего особых личностных принципов для того, чтобы спокойно продолжать начатое. Я не чувствовал сильного дискомфорта по поводу того, что за мной организована глобальная слежка, это, скорее, даже подстёгивало, я всем своим видом доказывал примерность и полную покорность правилам. Хотя, я ведь просто лежал, рассматривая идеально-белый потолок без малейшего изъяна. Едкий перфекционизм, господа учёные. Меня мысленно тошнит. Однако, на лице ни морщинки. Держусь. Я же пришел сюда, имея самые, если их можно так назвать, эгоистичные помыслы. Это не тот случай, в котором мне приходится доказывать кучке визжащих девчонок, что я ещё тот сорванец. Нет. В любом случае, я делаю это ради себя, ради самопознания и выдержки. Уверенности прибавляет тот факт, что родители и друзья полностью уверены в том, что я нежусь под лучами солнца и весь день провожу в солёной и тёплой воде. В неведении – блаженство, не правда ли?

Я потягиваюсь, чувствуя, как прогибается матрас под тяжестью моего тела. Время идёт медленно, тягуче, как мёд, на который у меня ужасная аллергия. От воспоминаний невольно чешу шею. Желание осмотреть своё скромное пристанище пересиливает желание оставить тело в горизонтальном положении до конца дня. Я встаю и выхожу в уже знакомый коридор, оставляя после себя смятое покрывало и дверь нараспашку. В голове проскакивает мысль на тему «нога человека, осквернившая девственные леса», но я сразу же отгоняю её прочь. Иду на кухню. Когда они успели побывать у меня дома? Всё точно так же, как было сегодня за завтраком. Ухмыляюсь так, чтобы это обязательно было зафиксировано на видео. Я же должен давать повод для отчёта. Представляю, как они быстро чиркают в своих крохотных блокнотиках, перешёптываясь и обязательно указывая на то, какой цвет приобрела моя радужная оболочка при дневном освещении помещения «кухня». Смешно. На этот раз моё лицо не выражает ровным счётом ничего. Чувствую себя персонажем реалити-шоу. Нет, если это и так, то только для ограниченного круга лиц, занимающимся подобным лишь в интересах науки.

Я не имею сильного желания перекусить, поэтому ухожу с кухни и направляюсь в ванную. Всё белое: стены, пол, ванна, раковина. Даже шторка. Чувствую в этом нотку издёвки. Насколько я помню, здесь камер нет, в туалете так же. К чему они вообще, если повсюду запрятаны металлоискатели и аппаратура, подавляющая сигнал? Тем более что перед началом эксперимента я был обследован раз двадцать, и некоторые методы обследования были достаточно негуманными по отношению ко мне. Я протягиваю руку к холодному металлическому крану и, приложив некоторое усилие, поворачиваю его. После этого он поддаётся очень хорошо, и я с лёгкостью настраиваю нужную температуру. Неспешно умываюсь, растирая между ладонями белое-белое мыло. Вытираю лицо и руки белым-белым полотенцем. В зеркале вижу растрёпанные тёмные волосы и покрасневшие от трения карие глаза. Между прочим, моя смуглая кожа прекрасно выглядит на фоне отвратительно-белой ванной. Контрастирую. Не сказал бы, что мне здесь не нравится, но, опять же, тошнотворно-белая расчёска, заботливо расположенная на специально выделенной полочке, кажется, только своим видом выводит меня из себя. Тем не менее, беру её и зачёсываю свои влажные волосы назад. Я похож на мафиози. Держусь, чтобы не заржать. Выхожу из этого помещения для психически нездоровых и попадаю в свой уже любимый тёмный коридор. Из всех мест этой крохотной квартирки мне импонирует именно он. Может, перенести кровать сюда? Тогда меня точно выгонят раньше положенного срока. Рассматриваю обои. Обыкновенные тёмно-коричневые обои. Своей обыкновенностью они нагоняют тоску, но в то же время не дают расслабиться. С ума сойти, я уже начал думать о предметах интерьера. Я не пробыл здесь и часа, чтобы начать сходить с ума. Не верю, что это сможет когда-то со мной произойти. Максимум – заработаю бессонницу или, наоборот, буду спать, как убитый, сломав себе режим сна. К тому же, мне обещали психолога. Каждый день. Сказали, что он терпелив, квалифицирован и внимателен к мелочам, что немаловажно. Почему-то я уверен, что это пожилая вдова с ужасной химией на голове и семью кошками в квартире. Но я не сдамся, а буду идти до конца. Всё же пожилая женщина лучше, чем полное отсутствие человеческого общения. Раз в день – это не конец света.

Я возвращаюсь в комнату и подхожу к окну. Раздвигаю шторы. Как я и думал – ничего необычного. Напротив моего окна находится заброшенный госпиталь – удручающее зрелище. Люди в этой части города появляются редко, насколько я знаю то место, в котором нахожусь на данный момент: окраина города. Перед моим окном пролетает ворона, вероятно, каркая, но я этого не слышу, поскольку всё наглухо забито. Мне становится немного не по себе. Отхожу от окна, попутно скидывая с себя толстовку. Дома комфортнее в футболке. Дома ли? Я смотрю на свои руки, зачем-то проверяя их наличие. Не скрываю, что имею определённые странности. Это ещё никому не испортило жизнь. Даже мне. Надеюсь, что на меня сегодня планов нет, и ложусь на кровать. Я не спал всю ночь, поэтому сейчас желание вздремнуть пересиливает все остальные. Вспоминаю о своей бывшей девушке, но ничего не чувствую.

Она всегда нагоняла сон.